Девушка-регулировщица в центре майского Берлина стала своеобразным символом страны-победительницы. Фотография эта обошла весь мир: Америку, Англию, Германию, Испанию и даже Новую Зеландию. Утро 2 мая 1945-го выдалось ласковым. Ефрейтор Шальнева регулировала движение нашей военной техники в полутора километрах от Рейхстага. Вдруг одна "эмка" съехала на обочину, из машины вышел поэт Евгений Долматовский и фронтовой корреспондент Евгений Халдей. Опытный глаз фотокора ТАСС сразу же "выхватил типаж". Халдей не вышел из машины спокойно, как это сделал. Долматовский, он выскочил из нее, словно его ошпарили кипятком, чуть не сбив своего товарища с ног.

Закружив вокруг девушки, будто шмель, он с улыбкой до ушей протараторил:

— Скажи мне, красавица, откуда ты родом?!

— Сибирячка я, из деревни, название которой вам ничегошеньки не скажет, — улыбнулась в ответ регулировщица.

Щелкнул затвор "лейки", и Мария Шальнева попала в историю...

...Был конец тревожного 1941 года. Три девятнадцатилетние подружки из деревеньки Передержка Омутинского района (этой деревни давным-давно уже нет) решили тайком бежать из родного колхоза на фронт. "Парни-сверстники наши вовсю воюют, бьют ненавистных фрицев, а мы-то, что, хуже их?" — рассудили девчата.

О том, как попали они в действующую армию, Мария Тимофеевна описывает в своей книжке "Эх, дороги...", которая была издана в Воронеже уже в мирное время (где наша героиня тогда и проживала). "Сначала с горем пополам добрались до Москвы: голодные, холодные и грязные. Где-то за Казанью начальник воинского эшелона, сжалившись над нами, разрешил добраться до столицы в его поезде вместе с бойцами, ехавшими на фронт. В подмосковном Перово эшелон разгрузили, там доформировывали одну из дивизий, которую на третий день направили на оборону Москвы. Меня, Ию Петрову и Надю Сурину, хотя и были мы без документов (не до них тогда было), каким-то чудом определили в 87-й отдельный дорожно-эксплуатационный батальон. А нам так мечталось попасть в санитарки или, на худой конец, в телефонистки, и чтоб непременно на передовой. В дальнейшем этой "передовой" и горячих фронтовых дорог хватило с лихвой".

К весне 45-го за ее плечами остались тысячи километров, пройденных от Москвы до Берлина. Две ее задушевные подружки, с коими бежала Шальнева из колхоза на фронт, с коими питалась из одного солдатского котелка, навсегда остались в солдатских могилах, даже неизвестно где. Таковы были суровые фронтовые дороги многих и многих наших солдат...

Ефрейтор Шальнева хозяйничала на улицах Берлина всего лишь 20 дней. Конечно же, самым памятным из них оказался день 9 мая.

"Было раннее утро, и какая-то непривычная тишина, которая настораживала, - пишет в своей книге Мария Тимофеевна. - Стою на постовом перекрестке и озадаченно думаю: что бы это значило, в конце-то концов? И тут слышу, где-то в отдалении захрипел громкоговоритель, потом четко объявляют: "Победа!"

Со своим будущим мужем Мария познакомилась в послевоенном Берлине. Демобилизовавшись, Мирон Шатунов увез свою возлюбленную к себе на родину - в Воронеж. Вместе с мужем они воспитали двоих детей. Старшая Людмила работала конструктором на авиационном заводе, сын Виктор - доктор наук, профессор. Марии Тимофеевне не суждено было дожить до 60-летия Победы. Но ее жизнь продолжается в восьми внуках, которые видят свою бабушку на страницах учебников истории.

Подготовил Михаил Леонов.
"Тюменские известия", №87-88 (4050-4051), 6 мая 2006 г.

http://a-pesni.org/ww2/oficial/tyumen/a-hoziajka.php